class="p1">— Когда градор будет готов, он нагреется и завибрирует. — ответил немец.

Выгнав всех любопытных, я взялся за дело и вскоре аппарат действительно засветился и задрожал.

Ну вот, вроде как всё. Наверное мощная штука, но если «заряженного» сюда количества маны хватит всего на одну плавку, сильно разбежаться не получится. Влив в градор всё что скопилось за ночь в камнях, я добавил ещё и из своего запаса, что было уже весьма чувствительно.

Почему-то пришла мысль о столбах. Сломать-то я их сломаю, но потом надо будет как-то восстанавливать? Это каких размеров нужна плавильня?

Но долго поразмышлять мне не дали. Немец каким-то образом понял что градор полон, и выпроводив меня наружу, запустил процесс плавки.

— Долго будЭт? — встретив меня на входе, дядька Иван снова «включил» акцент. Я не раз спрашивал его зачем он делает это, но тот всегда уходил от ответа. А теперь мне уже казалось что он говорит так когда нечем заняться, вроде как игра у него такая.

Но как бы он не спрашивал — с акцентом или без, ответить что-то вразумительное я не мог, потому как на адресованный немцу тот же вопрос получил хоть и длинный, но весьма расплывчатый ответ. Он вообще говорил очень мало и услышать от него что-то неодносложное было большой редкостью. Но сейчас, явно переживая за успех предприятия, он хоть и пространно, но всё же попытался объяснить суть технологического процесса. Наверное родись я здесь, в этом мире изначально, усвоение прошло бы успешно, но все мои знания в данной области основывались на науках естественных, и воспринимать то же самое, но с уклоном в магию, мозг мой отказывался. — Я вроде понял, а вроде и нет. А самое обидное что немец заметил моё недоумение, и даже попытался перейти на совсем «детскую» терминологию. Ещё чуть-чуть, и вообще бы сюсюкаться начал.

В итоге просидели мы почти три часа и сейчас, затаив дыхание, смотрели как пленённые нами чухонские плавильщики разбивают глиняную форму.

— То что нужно получилось? — нетерпеливо задёргался Иван, и повторил ещё несколько раз, — Оно? Нет? Оно?

Я подошёл ближе, присел возле готового изделия и заглянул в дуло. На вид всё отлично. Не такая большая как я думал, но для первого раза вполне нормально. Теперь лафет, колёса, и можно испытывать.

Или сразу испытать?

Решив не откладывать, я дождался когда пушку полностью очистят от остатков формы и распорядился отнести её на стену. Скрываться бессмысленно, да и времени особенно нету, поэтому «тестить» буду сразу по месту.

Пока её тащили, успел сходить за зарядом, и вернулся когда когда орудие уже укладывали в одну из бойниц.

Стена широкая, пушка вперёд не свалится, если и снесет её отдачей, то только назад.

«Банником» прочистив ствол от остатков глины, я попросил поднять пушку вертикально, и засыпав отмеренное количество пороха, вставил пыж. Это потом надо будет расфасовать сразу готовые заряды по мешкам, а пока так, на скорую руку.

На чертеже я рисовал трехдюймовку, но отлили чутка пошире и диаметр этого ствола равнялся почти десяти сантиметрам. В дальнейшем для стрельбы ядрами надо будет скорректировать, но пока я собирался использовать лишь картечь — такой разброс не был особо важен. Ядра хороши корабли топить, или стены крепостные ломать. Но ни то, ни другое, сейчас не актуально, а вот картечью по пехоте — самое оно!

Вроде мелочь, но эти совсем небольшие каменные шарики диаметром до одного сантиметра причиняют урон настолько серьезный, что в противостоянии трёх сотен пехотинцев и одной батареи из четырех орудий, выигрывает батарея. Конечно тут много нюансов, но если говорить о нормальных пушках и обученных расчётах, то примерно так оно и есть.

Дальность орудия, триста — плюс-минус метров, скорострельность четыре выстрела в минуту. За это время шеренга неприятеля проходит сто метров. Один картечный заряд — тридцать поражающих элементов, умножаем дважды на четыре и получаем почти пятьсот картечин. А учитывая разлёт — полный батарейный залп скашивает всё на очень широком участке.

Отверстие для запала получилось тоже больше намеченного, но так же не было особо критичным. Первый экземпляр должен был проверить лишь саму идею, а уж какие-то нюансы доработаю в процессе. И запал скорее всего буду делать с помощью здешних, магических технологий.

Сначала хотел выстрелить вхолостую, но решил всё же рискнуть и затолкал в ствол три жмени каменной шрапнели. Потом, представив как будет происходить штурм, распорядился выставить перед стеной с десяток набитых травой мешков на расстоянии наиболее эффективной дистанции стрельбы, то есть на сто пятьдесят метров.

Отдаление небольшое, поэтому для достижения нужного угла под заднюю часть пушки пришлось подкладывать чурбачки. Понятно что так нельзя, что можно и пушку угробить, и покалечить кого-нибудь. Но я наплевал на всё, мне нужен был результат.

Закончив наведение на цель, я ещё раз всё проверил и мысленно перекрестившись, поджёг фитиль.

Горело недолго, а грохнуло так мощно, что я даже присел от неожиданности. Никак незакрепленную пушку отдачей откинуло назад, а вот что произошло с мешками травы, я не понял, — все они так и стояли на месте.

Распорядившись вернуть орудие в бойницу, я спустился вниз и подошёл к мишеням. Те что в центре, имели по несколько пробоин, но основная масса шрапнели ударилась в землю перед мешками. Целится из таких орудий и так сложно, а когда без лафета и хоть какой-то пристрелки — вообще швах. Но в целом, это был успех. И если всё пойдёт как надо — а оно пойдёт, я в это верил, любого кто сунется в замок с нехорошими намерениями, ждёт неприятный сюрприз.

Есть такое выражение — как в воду глядел. Только мы отлили ещё четыре орудия, как пожаловали гости. И совсем не те кого я ждал.

Лопухин решил совместить приятное с полезным. Ну а что, повод у него был, время тоже подходящее, — смута в самом разгаре. Так почему бы и не прихватить капельку чужого?

Тем более про то что делается в замке он наверняка знал, знал сколько людей, знал про контур и про его потенциал. Это для чухонцев возникшая защита стала сюрпризом, а он наверняка вполне владел информацией, поэтому и действовал так уверенно, считая что имеет на такую уверенность все основания. И так-то да, основания у него были. Кроме него самого в роду были ещё одарённые, пусть и средней руки, но против мальчишки с армией из вчерашних горожан с крестьянами, — большего и не нужно. Раз-два и, считай, дело в шляпе.

Конечно сначала ко мне заслали парламентёра, — дабы я сам сдался, и только получив недвусмысленный отказ, не скрываясь стали готовиться к штурму.

Был бы князь, такого бы не произошло, не допустил бы он внутренних распрей. Вот только с ним непонятно ничего, и надеяться мне было не на кого, — разбежавшиеся по крепостям бояре не станут рисковать из-за меня, тем более в каком-то смысле я сам был не прав.

А вообще, как такового воинства было как-то даже многовато на одного меня — сотни три пехоты, несколько десятков кавалеристов, да пару сотен лучников. Плюс маги, и я так думаю что основной упор на них-то как раз и делается. Сначала они разобьют купол, потом забросают замок огненными шарами или чем-то подобным, посшибают всех со стен и разобьют ворота.

Такой себе сценарий, если честно, но рук я не опустил, жалея лишь о том что не отлил ещё больше пушек. За контур переживал конечно, не без этого. Всё же не сталкивался ещё с такой ситуацией. Но учитывая что после подарка Мораны я стал по-настоящему сильным, пусть и не таким искусным как хотелось бы, шансы не победу всё же были немаленькие. Я бы даже сказал высокие шансы.

Я же не просто так сидел все эти дни пока немец отливал пушки. Я готовился. Понятное дело что ждал совсем не этих парней, но по факту это большого значения не имело, кровь течёт у всех, и у всех она красная.

А сделали за эти три дня немало. Во-первых, женский коллектив под присмотром тетки Марфы переработал всё сырьё, и теперь пороха у меня было более чем достаточно. Во-вторых, я смастерил несколько сотен взрывающихся стрел и раздал их лучникам. В третьих, удалось частично заминировать подходы к замку и пристрелять пушки.

Тут даже проблема была не столько в том чтобы пристрелять, сколько в обслуге орудий. Я хоть и объяснил людям что это магия такая и бояться не нужно, но помогло это мало. Конечно привыкнут со временем, но пока приходилось смотреть как